Либо слишком хороший, либо слишком плохой, либо и то и то вместе. Одно из трёх. Он не был представителем нынешней молодёжи, он не нёс в себе что-то из прошлого и вовсе не был похож на гостя из другого мира. Призрак. Вот как можно было охарактеризовать этого парня. Он то внезапно появлялся, то также внезапно исчезал, иногда пугал, а иногда забавлял и возвращал к ощущению реальности. Не смотря на свою необычную внешность, он был чертовски красив. Совсем другой. Совсем не похож на остальных. Такие личности редко встречаются. И именно этим он пугал и завораживал одновременно.

– Один? Ты остался один? Все эти приторные вина, разные сорта сыров, икра летучей рыбы, шёлковые простыни – всё это отвернулось от тебя? – Слова адресованы в пустоту. Это зрелище завораживало и отталкивало одновременно, как и сам парень. – Не так уж ты и хорош, должно быть? Или наоборот? Во всяком случае, вместо того, чтобы лежать под тёплым одеялом со смазанными ментоловой мазью запястьями, я стою в этом переулке, мёрзну, мокну и ощущаю дикую боль в натёртых грубой верёвкой запястьях. Неужели, действительно один? Совсем один. Бог устал меня любить. Бог просто устал меня любить. Бог просто устал...
С этими словами Мора сел на корточки, обхватил ноги руками и уткнулся головой в колени. Он был измучен и опустошён.

Сегодняшний клиент был редким садистом. Когда Акселератор пришёл к нему в номер отеля, который находился в районе Акасака, он радушно встретил его и усадил за мягкое кресло. Это был человек лет тридцати, с грубыми чертами лица и длинными волосами, собранными в хвост. Кожа у него была чуть смуглая, на лице виднелась лёгкая щетина. Сам он был не мускулист, но и не худ. Обычный тип, казалось бы. Однако Мора почувствовал неладное, когда он только пустил его на порог своего номера. Мужчина представился Ёсикавой. Кто знает, может быть это имя было действительно его настоящим именем, а может быть он придумал его. Во всяком случае, это альбиноса интересовало меньше всего. Он смотрел на этого столь обычного человека и испытывал столь необычный для себя страх. Ёсикава предложил выпить Море вино, и тот не смог отказаться. К его удивлению, этот человек принёс полусладкое вино, которое было чуть подогрето. Кукла подумала, что это было самое ужасное вино, которое она когда-либо пробовала, но всё же выпила его почти залпом. Осушив бокал на длинной ножке, Акселератор спросил разрешения сходить в душ, но получил отказ.
– Ты не пахнешь потом.
Что за ерунда?! – подумал юноша, – если от человека не пахнет потом, это не значит, что он чистый. Во всяком случае, от меня действительно не может пахнуть потом и я не грязный.
Дальше же Ёсикава расспрашивал Мору о его интересах, мечтах, страхах и фетишах. Акселератор, который до безумия любил разговоры, разболтал всё. Он никогда не стыдился своих интересов, так что свободно и открыто говорил на подобные темы, даже не задумываясь о том, что это может привести к чему-то плохому. Разговор продолжался сорок пять минут, так что у клиента оставалось ровно пятнадцать минут в запасе, чтобы потешить своё либидо. Альбинос уже было решил, что этому человеку было просто одиноко, и он очень уж хотел с кем-нибудь поговорить, но его мнение оказалось ошибочным. За десять минут до окончания часа, Ёсикава резко поднялся со своего места, взял со стола грубую верёвку, туго перевязал ею запястья куклы, приказал Море полностью раздеться, встать на колени и сделать ему минет, чем, несомненно, испортил настроение парню. Смирившись со своей участью, альбинос выполнил приказание. Член у Ёсикава был небольших размеров, так что его заглатывание не приносило Акселератору почти никакого дискомфорта.
– Ты никогда не будешь выступать в рок-группе, – заявил вдруг Ёсикава.
Мора удивился столь неожиданному высказыванию и почувствовал, как в груди у него что-то защемило, однако от дела не отрывался.
– Да и поёшь ты дерьмово, – не унимался Ёсикава. – И сам ты страшный, никому не нужен. Всю жизнь ты будешь вот так вот стоять на коленях и сосать чей-то член. Да ты бы видел себя со стороны! У тебя связаны руки, ты делаешь минет незнакомому человеку, на твоём теле нет пупка. Да ты не человек даже! И ты ещё боишься чего-то? Мечтаешь стать певцом?! Ну ты и кретин!
Ещё десять минут Ёсикава говорил подобные вещи. Мора уже давно выпустил изо рта его член, сидел на полу и плакал. Слова этого мужчины задевали парня за живое, запястья жутко болели из-за верёвки, но последней каплей стало то, что этот выродок кончил, когда плач альбиноса превратился в рёв. Когда время кончилось, Ёсикава развзяал запястья Моры и сунул ему сорок тысяч иен. Тогда Акселератор взял деньги, потупился и виновато посмотрел на своего клиента.
– А можно... Можно я у Вас переночую? Это бесплатно, честно! Я просто...
Не успел Тайный сыщик договорить, как услышал смех. Это смеялся Ёсикава. Мору передёрнуло от неожиданности и страха.
– Ты? У меня? Да с чего бы?! Я не из тех, кто водит по ресторанам и оставляет у себя в номере шлюх! Да вы просто вещи! Вы торгуете своим телом, превращая его в игрушку для взрослых. Я наигрался, игрушку пора выкинуть. Понимаешь? Так что вымётывайся!
Акселератор и сам не заметил, как оказался по ту сторону входной двери. Он был совершенно голый, и на него ошеломлённо смотрела какая-то молоденькая девушка. Портье, узрев парня, проводил его в туалет и помог ему одеться. Заметив растерянный вид куклы, молодой человек сочувственно улыбнулся.
– Всякое бывает. Не обращай внимания. Я уверен, что ты отличный парень, а жестокий рок затолкнул тебя в эту сферу. Знаешь, у меня сестра...
Портье продолжил говорить, но Мора совершенно не слушал его. Он прокручивал в голове слова Ёсикавы, от чего ему становилось ещё хуже. В конце концов, так и не дождавшись, пока портье закончит свой рассказ, альбинос с серьёзным видом взглянул в его карие глаза и заявил:
– Я продаюсь, а значит, я самая обыкновенная вещь, – с этими словами альбинос вышел из отеля, делая совершенно невозмутимый вид.

Мора и сам не заметил, как задремал. Из дрёмы его вывел телефонный звонок. Ловким движением руки он достал из кармана брюк сенсорный телефон от понтовой компании Apple, провёл рукой по экрану и приложил телефон к уху.
– Да, мама-сан, слушаю. А? Да, всё хорошо. Нет, нормально. Я сегодня не поеду в офис. Не хочу. Нет, ничего такого нет, только запястья немного болят. Угу, верёвки. Мама-сан, я возьму выходные на три дня, хорошо? Ам... У меня месячные. Хех... Вот не везёт же мне! На самом деле, он использовал не физическое насилие, а моральное, вот я и хочу отдохнуть. Не хочу, чтобы дошло до истерии. Ага. Да, спасибо, мама-сан. Да, до свидания. И Вам того же.
Акселератор убрал телефон обратно и наконец-то встал. Его чёрная водолазка полностью промокла и неприятно тёрлась о бугорки сосков, создавая некоторое подобие болевых ощущений. Штаны давно прилипли к телу и потяжелели, в сапоги затекла вода. С волос капало так, будто бы Мора только что вышел из душа. Тихо вздохнув, парень снял очки без диоптрий, кинул их себе под ноги и раздавил. Это несколько подняло ему настроение, и он, оперевшись на кирпичную стену, достал из кармана небольшую штучку, похожую на тубус губной помады. Акселератор поднёс эту самую штучку к носу, нажал на неё и вдохнул кокаин, который находился в ней. Юноша почувствовал, как порошок оседает в его носу, медленно попадает в кровь и начинает действовать. Не выпуская из рук контейнера с кокаином, кукла опустила руки. Теперь они свободно болтались и издалека походили на сосиски. Немного успокоившись, Мора поднял голову, уставился на серое небо и начал нашёптывать слова какой-то песни. Он мог бы спокойно пойти домой, согреться там и вкусно поесть, но сейчас это было ему не нужно. Дождь ласково обволакивал кукольное тело и создавал из капель какой-то щит, изолирующий куклу от внешнего мира. Акселератор вдохнул ещё немного кокаина и расплылся в слегка туповатой улыбке.
– Кретин. Не человек. Но запрета на мечты нет. А ты просто кусок зловонного дерьма, которое надо обходить.
Теперь Тайный сыщик опустил голову и громко засмеялся, чувствуя, как сходит с его души камень. Парень ещё раз вдохнул кокаин и вновь засмеялся. Этот смех отпугивал и привлекал, ровно как и сам его обладатель...

Из-за действия наркотика Мора окончательно расслабился и прекратил смеяться. Ему уже не было холодно, он напрочь забыл про Ёсикаву и теперь просто стоял под дождём, наслаждаясь свежим воздухом. В голове мелькали воспоминания прошлой жизни, когда он выходил на крыльцо после дождя и вдыхал режущую нос свежесть.
Помнится, тогда я ещё любил надевать свой красный свитер, а Тору зачастую указывал на радугу, которую я сам почему-то никогда не замечал. Да, были времена...
Акселератор улыбнулся своим же мыслям и с неподдельным наслаждением вдохнул дождевую свежесть, которая приятно резала нос. Сейчас он чувствовал не что иное, как эйфорию. А самым приятным было то, что это чувство вызвал вовсе не кокаин, а воспоминания, и альбинос это прекрасно знал. Расширив свою улыбку, юноша не глядя убрал контейнер с кокаином в карман, поднял голову к небу и закрыл глаза. Он чувствовал, как разбиваются крупные дождевые капли о его лицо, скатываются по лбу, утяжеляют веки и попадают в рот. Кажется, кукла была готова отдать всё, чтобы это ощущение длилось вечно.

– Ты совсем охуел, придурок?! – закричал Акселератор.
Столь милое обращение было адресовано молодому человеку, что в данный момент стоял буквально перед его лицом. Мора не стал рассматривать незнакомца, а поднёс кровоточащую руку ко рту и принялся зализывать телесное увечье, нанесённое тем самым незнакомцем. Из-за кокаина все чувства Тайного сыщика обострились, так что боль от укола трезубцем усилилась в дюжину раз уж точно. Однако физическая боль по сравнению с ментальной была ничтожна мала.
Этот выродок умудрился одним прикосновением разрушить то, что я так тщательно пытался восстановить. Ненавижу. Убью.
Оболочка, созданная дождём, мгновенно порвалась и лопнула, и всё то, что Мора так старательно пытался забыть, вновь вернулось в его голову. Он снова вспомнил Ёсикаву, вновь заболели запястья. Реальность вернулась, а воспоминания и чувство эйфории исчезли, как будто их и не было вовсе. Ненависть. Нет, даже не ненависть, а обычная обида – вот что сейчас чувствовала кукла к этому незнакомцу, который подобно ветру разрушил его дом из песка и глины, что альбинос так старательно строил. И обидней всего было то, что разрушение было таким быстрым, таким лёгким, что сначала Мора даже не смог понять суть происходящего.
– Чёртова шваль, чтоб тебя... – прошипел парень сквозь зубы.
Пусть Тайный сыщик продолжал старательно зализывать рану, но боль только усилилась. Он сразу же понял, что этот юнец покарябал фарфор, а это было гораздо больней, чем простое повреждение кожи. Дело было в том, что в фарфор была вживлена вся кровеносная и нервная система куклы, так что если удалось задеть фарфор, то непременно удалось задеть и нервы. Зашипев от боли, Мора согнулся в три погибели. Ему ничего не оставалось, как применить свои силы для восстановления, иначе придётся заснуть на неопределённый срок, чего уж точно никому не захотелось бы. Дотронувшись до ошейника, Акселератор включил его, после чего прикоснулся к своей коже и почти сразу же вновь перевёл руку на ошейник, выключая его. От раны на руке не осталось и следа, однако на душе было настолько паршиво, что у альбиноса не осталось сил даже на то, чтобы злиться или обижаться. Сейчас ему показалось, будто бы этот человек уколол его своим трезубцем лишь для того, чтобы отвлечь внимание, а сам быстренько выпил все чувства парня и заел их воспоминаниями. От беспомощности Море захотелось заплакать, но он не смог. Тогда Акселератор попытался хоть что-то сказать, но и это у него не получилось. Беспомощный и напуганный, он снова согнулся и начал шевелить губами. На большее он не был способен.  Пусть физиология Акселератора была максимально приближена к человеческой, но она напрямую зависела от его психологического состояния. Так что альбинос был гораздо более впечатлительным, чем любой холерик и принимал всё слишком близко к сердцу. Порой, когда тело было повреждено до полной неузнаваемости, Мора мог восстановиться за считанные часы, если в это время будет пребывать в хорошем настроении. Однако же одна царапина может кровоточить сутки, если кукла в это время находится на грани отчаяния.
После долгих усилий Мора всё же смог сплюнуть, чему был несказанно рад. На самом деле плевок – очень сложное действие. Для того чтобы плюнуть, требуется комбинированная работа мышц и желёз. Так что если у вас имеются какие-то проблемы с мышцами лица или слюнной железой, то вы вряд ли сможете сплюнуть. У куклы же вся эта работа тесно была связана с ментальным состоянием. Поняв, что ему уже лучше, Акселератор вновь выпрямился и, находясь в некотором бреду, прижался к стене кирпичного здания и закричал:
– Оставь меня в покое, Ёсикава! Время кончилось, я сделал свою работу, ты сам прогнал меня из номера, что тебе ещё надо?!
Как только альбинос прокричал это, так сразу же понял, какую ошибку совершил. Перед ним стоял вовсе не Ёсикава, а какой-то незнакомый ему молодой человек. Он был сантиметров на 5-7 повыше Моры, спортивного телосложения с бледной, но далеко не молочной кожей. Лицо у него было овальное, заметно вытянутое, синие волосы были собраны в причёску а-ля ананас, посередине проходил пробор в виде зигзага. Черты лица резкие и чёткие, «змеиные» губы изогнуты в ехидной ухмылке. Ночное лицо Джуффина Халли успело заметить и гетерохромию, но удивила его не столько она, сколько иероглиф в красном глазу. Однако Тайный сыщик не стал уделять этому внимания, а перевёл взгляд на трезубец. Подумав о том, что нормальный человек не стал бы таскать по городу такую штуковину, он взглянул в разноцветные глаза парня и задал вопрос.
– Ты якудза?
Этот вопрос был вполне логичным, особенно со стороны Моры. Парень не исключал, что многие его ненавидят, а может быть, кто-то просто узнал о состоянии его кошелька и решил забрать его себе.
Но даже если он действительно якудза, мне не составит труда превратить его тело в винегрет. А вот глазик я, пожалуй, себе оставлю. Уж больно он симпатичный... Во всяком случае, этот парень явно не Ёсикава, что уже хорошо.

p.s. ЧЕБУРЕКИ ИЗ КОШЕК, КОТОРЫЕ ВЫРОСЛИ НЕДАЛЕКО ОТ КИЕВСКОГО ВОКЗАЛА!11

Отредактировано Mora (2011-08-16 11:40:38)

В связи с тем, что Акселератор был очень занят своим состоянием, он не обратил никакого внимания на испуг незнакомца. В принципе, никаких изменений не стоило ждать, даже если бы альбинос одарил своим вниманием этого парня и заметил его страх.
-Ку-фу-фу...Нет, я не Ёсикава. И нет, я вовсе не якудза. Да и какая разница кто я? Уж куда более интересно знать кто ты.
Незнакомец наконец-то заговорил. Его голос не был мягким, не был жёстким и даже не являлся так называемой «золотой серединой». Он был каким-то металлическим, в нём всё ещё слышались смеющиеся нотки. Море вновь стало не по себе, но на этот раз от фразы «Уж куда более интересно знать кто ты», которая была почти прямым вопросом. Смущал парня сам вопрос «кто ты?». Он никогда не знал, как на него ответить. Человека могут спросить «кто ты по национальности?», на что он ответит «японец», «русский» или «англичанин». Можно задать вопрос о том, кем он работает, тогда человек сможет назвать свою профессию и место работы. В конце концов, можно спросить имя человека, тогда он назовёт его. Однако что подразумевает вопрос «кто ты?», Мора понять никак не мог. После некоторых размышлений, он, в конце концов, пришёл к выводу, что надо называть своё имя, национальность, профессию и темперамент. Когда же этот вопрос задают клиенты, то ко всему прочему, юноша прибавляет, что он является куклой и называет не своё имя, а кличку, которую дал ему когда-то Флавио.
Однако этому парню вовсе необязательно знать, что я кукла. – размышлял Тайный сыщик, вспоминая слова Ёсикавы о том, что он не человек даже.
Чуть опустив взгляд, Мора задумался и на некоторое время напрочь забыл о существовании незнакомца, стоящего перед ним. Он вновь задумался о произошедшем с ним сегодня. Всё же за всё то время, что он жил, ему никогда не доводилось встречать подобных людей, которые вот таким образом пытаются уничтожить человека. Люди вообще по природе своей жестокие создания и пытаются завалить свою дичь всеми возможными способами, но даже когда они прибегают к моральному воздействию на эту самую «дичь», обычно растягивают убийство на несколько заходов. Ёсикава действовал совсем иначе. Да даже сам Мора, которого можно ставить в образцы жестокости, никогда не позвалял себе рушить чужие мечты таким способом! Он спокойно мог сломать ногу танцору или вырвать глаз снайперу, но чтобы говорить человеку, что он ни на что не годен...
– Я уже понял, что ты не Ёсикава. Тебе явно не тридцать лет, да и не похож ты на него, – заговорил юноша и поднял взгляд. Он говорил с незнакомцем совершенно спокойным, металлическим голосом, как будто бы тот являлся его давним знакомым, с которым сейчас сидел в баре и потягивал коктейли. – Меня Морой звать. Имя, конечно, не японское, но я японец. Меланхоличный холерик или холерический меланхолик, как тебе больше нравится. Что же касается работы, то я... – тут Акселератор тяжело вздохнул и мысленно проклял свою судьбу. Всё же он не любил свою работу, хотя переспать с кем-либо был не против, – я работаю в «Змеином гнезде». Садомазохистский клуб. Проститутка я, в общем. Весёленькая профессия, не правда ли?
Вновь юноша замолчал. Он тяжело вздохнул и, подняв голову к небу, попытался вернуть себе то состояние, которое так жестоко разрушил этот подросток. Однако ничего не получилось. Тогда Акселератор тихо чертыхнулся и посмотрел на незнакомства. Во взгляде читалось некоторое недовольство, которое вскоре сменило любопытство.
– И всё же мне интересно, что же за человек посмел так беспардонно поцарапать мою плоть. И как же тебя зовут, не Ёсикава? И, позволь узнать, с какой целью ты оцарапал меня это штуковиной, не якудза? – альбинос указал на трезубец и перевёл взгляд на красный глаз незнакомца. Кукла совершенно ничего не знала о таких вещах, как пути ада и скромность, так что поспешила задать вопрос по поводу глаза юноши. – Ах, и что у тебя с правым глазом? Очень уж он мне понравился. Я понимаю, что это может быть гетерохромия, но в таком случае зрачок не меняет свою форму.

Отредактировано Mora (2011-08-18 19:18:54)

Теперь Мора прекрасно понял, что же хотел узнать незнакомец. Ему было плевать на то, что этот подросток разговаривает с ним по-хамски, больше его волновало то, откуда он узнал о том, что Акселератор вовсе не являлся человеком. Заметно помрачнев, альбинос прижался к стене и, обхватив себя руками, поник головой, пытаясь понять суть всего происходящего. Руки и ноги его заметно затряслись, а губы шевелились, произнося немые слова. В кукольной голове встал лишь один вопрос: «Откуда он знает, что я не человек?» - думал про себя парень. Он прокрутил всё своё пребывание в «новом времени», пытаясь вспомнить, где мог встретить этого подростка. Однако это чуть вытянутое лицо со столь острыми чертами не встречалось в его памяти. Тогда юноша начал анализировать то, что произошло между ним и этим незнакомцем за то время, что они стояли в этом чёртовом переулке, и пришёл к выводу, что именно благодаря той огромной «вилке» парень узнал тайну альбиноса. Тогда Мора свёл зубы и что-то злобно буркнул на немецком, а потом тихо заскулил, словно был собакой, которую хозяин выгнал ночевать на улицу. Чуть успокоившись, юноша всё же поднял голову и со злобой посмотрел в глаза незнакомцу.
– У меня есть душа, – огрызнулся парень, но вспомнив о сделке, тихо вздохнул и чуть усмирился. – Вернее, была... Да и вообще, какое дело какому-то мальчишке до того, кто я?! И тебя мать не учила, что со старшими надо быть вежливыми, а не хамить им в лицо? Вот когда молоко на губах обсохнет, тогда и будешь меня допрашивать!
На самом же деле Море было глубоко плевать, как с ним разговаривает этот подросток, его сильно оскорбила фраза о том, что у него нет души. Акселератор вновь вспомнил Ёсикаву и тихо завыл, вцепившись в край своей водолазки. Юноша зажмурился и постарался успокоиться, однако на глазах сами наворачивались слёзы. В голове застыл образ Тору, который осторожно, словно боясь спугнуть напуганную куклу, шепчет ей на ухо то, что она живая. «Живой. У всего живого есть душа, а если у чего-то нет души, то оно уже не живое. Соответственно, если что-то живое, то у него обязательно есть душа, хотя бы её малая часть», - так говорил кукольный мастер.
Образ Тору помог Море успокоиться. Он вытер навернувшиеся слёзы с уголков глаз и в очередной раз испустил вздох. Дальше же парень левой рукой поднял водолазку до уровня сосков и указал правой рукой на то место, где должен быть пупок. Потом же Акселератор наклонился и раздвинул густые волосы на шее, показывая незнакомцу замочную скважину. Разогнувшись, юноша с усталостью в глазах посмотрел на подростка и отлепился от стены. Он почувствовал себя гораздо более уверенно, чем несколько минут назад. На лице его появилась улыбка, которая отражала в себе и усталость, и ностальгию, и даже некоторое умиротворение.
– До недавнего времени у меня действительно была душа. Несколько месяцев назад я отдал её в обмен на счастливую жизнь, только вот что-то счастья я получил не очень много. Когда Тору меня создавал, он очень старался. Когда он вливал в меня донорскую кровь, то сказал о том, что живое существо не может не иметь души. А ещё он говорил, что я... Ладно, это не так важно. Прости, что психанул, но твои слова меня сильно задели, так как они в каком-то роде оскорбляли Тору. Тору... Этот человек значит для меня гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Наверное, ты так никогда не любил. Чёрт, на кой хрен я вообще это говорю? Нынешняя молодёжь мало чем отличается от неандертальцев, так что ты вряд ли меня поймёшь. Ах, да, может быть, ты не понял, но я кукла. Да, кукла. Живая кукла. Ванильно как-то, ну и срать.
Теперь на лице Моры появилась широкая улыбка. Парень тихо засмеялся и вновь включил ошейник, после чего молниеносным движением схватил незнакомца за руки и уставился в его разноцветные глаза. Во взгляде Акселератора читался азарт, который тонко граничил с безумием.
– А если ты не ответишь на заданные мною вопросы, то... я убью тебя, – альбинос вновь засмеялся. Отсмеявшись около десяти секунд, парень успокоился и снова посмотрел в глаза подростка. – Видишь ли, я умею изменять вектор направления. Будь то тепло, электричество, какой-либо предмет – мне всё равно. Всё, что соприкасается с моей кожей, по моему желанию может изменить свой вектор. Сейчас же я держу тебя за руки. Сечёшь, что будет, если я изменю направление твоей кожи? Правильно! Ты останешься совершенно голым. О, это больно... Я по себе знаю. Если бы мог, то я бы орал от боли в тот момент, когда на мои нервные окончания, вживлённые в столь тонкий фарфор, натягивали кожу. А представь, что будет, если я проделаю на твоей плоти хотя бы маленькую царапинку? Представляешь, что будет, если я изменю течение твоей крови? Правильно! Ты умрёшь! И, увы, твоя «вилка» не спасёт тебя. Я хоть и «под кайфом», но способен адекватно использовать свои способности, так что заживить прокол я смогу, уж поверь мне, мальчик.
Теперь Акселератор нагло прижался к незнакомцу и клацнул зубами прямо у него над ухом. Для этого альбиносу пришлось привстать на носочки, но это того стоило, решил парень, после чего противно засмеялся всё в это же ухо подростка. Мора даже сам подивился тому, как резко меняется у него настроение.
– Эй, сучка, – обратилась кукла к Этой-как-её, наконец-то оставив ухо подростка в покое, – что ты там говорила про слабость? Во всяком случае, мразь такая, ты же не попытаешься меня убить, если этот молодой человек останется без головы? Мне кажется, что нынешней молодёжи голова совсем ни к чему, ты так не думаешь?
Вновь Акселератор засмеялся и ещё крепче сжал руки незнакомца.
– Не думаю, что ты сильно отличаешься от нынешней молодёжи. И кто здесь сучка, так это ты. Я не трахаюсь с незнакомыми мужиками. И если ты обдолбался, это не значит, что твои глаза не изменят цвет.
– Ебанутая что ли? Я представитель молодёжи сороковых годов. Или на худой конец семидесятых. Какая жалость, что я так и не попал на концерт Sex Pistols… О да, тогда кокаин было так легко доставать! Он ещё не был запрещённым препаратом. Кстати, это моя работа. Я же не упрекаю тебя в том, что ты, ебать твою мамашу, являешься плодом моего воображения. Чёрт возьми! Да ты тупо плод моего воображения! Ты просто ебанутый плод моего воображения, понимаешь?! Ага, заткнулась! Не нравится тебе обдолбаный Морочка?! А мне плевать! – теперь Акселератор вновь привстал на носочки и вплотную приблизился к лицу незнакомца. – Ты представляешь? Я разговариваю с плодом своего воображения! Это немыслимо, не так ли? Она такая... мерзкая! Бля-я-ядь! Ёлки палки, я сейчас умру от смеха! Я, ёпт твою мать, боюсь эту сучку! А, собственно говоря, почему сучку? Это же парень! Ну и срать, да?! Ах, прости, я тут ругаюсь, как будто бы с зоны слез, а тебе, наверное, даже восемнадцати нет. Если бы тебе было восемнадцать, а ты жил бы в России, то ты мог бы материться. В Японии же жди до двадцати одного года. Кхм. Что-то я разболтался. Ну, дорогуша, я жду ответы на мои вопросы.

Терпению незнакомца можно только позавидовать. Далеко не каждое живое существо могло слушать болтовню Моры, а уж тем более так внимательно и не срываясь. Кукла же за своей болтовнёй даже не услышала звук падающего трезубца и чуть более чем полностью потеряла бдительность. Как уже успел заметить Акселератор, его новый, пока ещё незнакомый приятель, был чрезмерно гордым человеком и обладал высоким чувством собственной важности. Такие люди даже под угрозой смерти не раскаются в чём-либо, так что возбуждение от предстоящего убийства полностью снесло голову парню. Он то и дело переминал с ноги на ногу, сгорая от нетерпения услышать твёрдое «нет», которое сыграет роковую ноту в жизни этого подростка. И когда Мора вновь тихо засмеялся, парень наконец-то заговорил. Однако это было вовсе не то, что желал услышать Тайный сыщик.
-Знаешь...Ты слишком строг ко мне. Не лучше ли нам смягчить обстановку и поговорить за бокалом бургундского, а, Мора~
Акселератор уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но его тут же прикрыли губы незнакомца. Тонкие, длинные, но на удивление мягкие губы. Удивлённый, ошеломлённый и одновременно оскорбленный таким поведением, Мора поспешил разорвать поцелуй. Правой рукой он влепил смачную пощёчину синеволосому подростку, а левой продолжал сжимать его руку. Кукла нахмурила брови, так что её морщины под глазами стали ещё сильней выделяться на столь миловидном лице, контрастируя с остальными частями тела фарфорового создания и выдавая его истинный возраст.
– Ты это что думаешь, шваль, раз я проститутка, то нормально отнесусь к такому поведению?! Я не разрешаю целовать себя даже за деньги, а ты решил вот так вот бесплатно дорваться до меня! – голос юношы срывался на крик.
То, что Мора никому не разрешал целовать себя, было правдой. Он считал, что целоваться можно только с тем, кого действительно любишь. Так что все его поцелуи доставались исключительно Тору, и никому более. По этой же причине парень до сих пор теоретически оставался девственником, так как ни за какие деньги не разрешал вводить себе что-либо в анал. Его создатель не сгорал от желания спать со своим творением, ибо их отношения были ни в коем месте не гомосексуальными, а человека, которого он любил бы как «вторую половинку», выразимся так, Акселератор до сих пор не нашёл. Однако, не смотря на все убеждения куклы, ласки ему порой действительно не хватало. Переходы между мирами сильно утомляли, так что юноша просто физически не мог каждый день навещать Тору. Клиенты же обычно являлись садистами, так что приходилось либо делать минет или кунилингус, либо лизать ноги, либо терпеть физическую боль, либо ещё как-нибудь унижаться. Так что поцелуй этого подростка всё же смог смягчить настрой куклы. Мора тихо вздохнул и, не отпуская руки парня, поднял его трезубец. С улыбкой, которая означала не что иное, как «потом верну», кукла начала рассматривать «вилку». Когда это дело ей наскучило, она вновь посмотрела на подростка. Теперь лицо Ночного Кошмара, как когда-то прозвал Акселератора Мелифаро, отражало любопытство, а взгляд стал азартным и удовлетворённым.
– Окей. Я даже заплачу за тебя, ананасовая фея, уж больно ты меня заинтриговал. Пойдём туда, куда хочу я. А вот твою «вилку» я тебе пока не отдам, мало ли, что взбредёт в твою голову. Если попытаешься отнять, потеряешь кожу. – с этими словами Мора потянул подростка за руку.
Когда Акселератор уже почти вышел на освещённую улицу, на которой было полно народу, юноша вдруг резко остановился, повернул голову в сторону подростка и лукаво ухмыльнулся.
– Ах, да, я не люблю бургундское. Мне больше по вкусу французское Шато Троплон Мондо, – после этих слов Акселератор продолжил свой путь.

====> Ресторан